Скачет Илья Муромец во всю конскую прыть. Бурушка-Косматушка с горы на гору перескакивает, реки-озера перепрыгивает, холмы перелетает.
Доскакали они до Брынских лесов, дальше Бурушке скакать нельзя: разлеглись болота зыбучие, конь по брюхо в воде тонет.
Соскочил Илья с коня. Он левой рукой Бурушку поддерживает, а правой рукой дубы с корнем рвет, настилает через болото настилы дубовые. Тридцать верст Илья гати настелил - до сих пор по ней люди добрые ездят.
Так дошел Илья до речки Смородиной.
Течет река широкая, бурливая, с камня на камень перекатывается.
Заржал Бурушка, взвился выше темного леса и одним скачком перепрыгнул реку.
Сидит за рекой Соловей-разбойник на трех дубах, на девяти с*ках. Мимо тех дубов ни сокол не пролетит, ни зверь не пробежит, ни гад не проползет. Все боятся Соловья-разбойника, никому умирать не хочется... Услыхал Соловей конский скок, привстал на дубах, закричал страшным голосом:
- Что за невежа проезжает тут, мимо моих заповедных дубов? Спать не дает Соловью-разбойнику!
Да как засвищет он по-соловьиному, зарычит по-звериному, зашипит по-змеиному, так вся земля дрогнула, столетние дубы покачнулись, цветы осыпались, трава полегла. Бурушка-Косматушка на колени упал.
А Илья в седле сидит, не шевельнется, русые кудри на голове не дрогнут. Взял он плетку шелковую, ударил коня по крутым бокам.
- Травяной ты мешок, не богатырский конь. Не слыхал ты разве писку птичьего, шипу гадючьего. Вставай на ноги, подвези меня ближе к Соловьиному гнезду, не то волкам тебя брошу на съедение.
Тут вскочил Бурушка на ноги, подскакал к Соловьиному гнезду.
Удивился Соловей-разбойник, из гнезда высунулся.
А Илья, минуточки не мешкая, натянул тугой лук, спустил каленую стрелу, небольшую стрелу, весом в целый пуд.
Взвыла тетива, полетела стрела, угодила Соловью в правый глаз, вылетела через левое ухо. Покатился Соловей из гнезда, словно овсяной сноп. Подхватил его Илья на руки, связал крепко ремнями сыромятными, подвязал к левому стремени.
Глядит Соловей на Илью, слово вымолвить боится.
- Что глядишь на меня, разбойник, или русских богатырей не видывал?
- Ох, попал я в крепкие руки, видно не бывать мне больше на волюшке!
Поскакал Илья дальше по прямой дороге и наскакал на подворье Соловья-разбойника. У него двор на семи верстах, на семи столбах, у него вокруг железный тын, на каждой тычинке по маковке, на каждой маковке голова богатыря убитого. А на дворе стоят палаты белокаменные, как жар горят крылечки золоченые.
Увидала дочка Соловья богатырского коня, закричала на весь двор:
- Едет, едет наш батюшка Соловей Рахманович, везет у стремени мужичишку-деревенщину.
Выглянула в окно жена Соловья-разбойника, руками всплеснула:
- Что ты говоришь, неразумная! Это едет мужик-деревенщина и у стремени везет нашего батюшку - Соловья Рахмановича!
Выбежала старшая дочка Соловья - Пелька - во двор, ухватила доску железную весом в девяносто пуд и метнула ее в Илью Муромца. Но Илья ловок да увертлив был, отмахнул доску богатырской рукой, полетела доска обратно, попала в Пельку, убила ее до смерти.
Бросилась жена Соловья Илье в ноги:
- Ты возьми у нас, богатырь, серебра, золота, бесценного жемчуга, сколько может увезти твой богатырский конь, отпусти только нашего батюшку, Соловья-разбойника.
Говорит ей Илья в ответ:
- Мне подарков неправедных не надобно. Они добыты слезами детскими, они политы кровью русскою, нажиты нуждой крестьянскою. Как в руках разбойник - он всегда тебе друг, а отпустишь - снова с ним наплачешься. Я свезу Соловья в Киев-город, там на квас пропью, на калачи проем.
Повернул Илья коня и поскакал к Киеву. Приумолк Соловей, не шелохнется.
Едет Илья по Киеву, подъезжает к палатам княжеским. Привязал он коня к столбику точеному, оставил на нем Соловья-разбойника, а сам пошел в светлую горницу.
Там у князя Владимира пир идет, за столами сидят богатыри русские. Вошел Илья, поклонился, стал у порога:
- Здравствуй, князь Владимир с княгиней Апраксией, принимаешь ли к себе заезжего молодца?
Спрашивает его Владимир Красное Солнышко:
- Ты откуда, добрый молодец, как тебя зовут? Какого роду-племени?
- Зовут меня Ильей. Я из-под Мурома. Крестьянский сын из села Карачарова. Ехал я из Чернигова дорогой прямоезжей. Я привез тебе, князь, Соловья-разбойника, он на твоем дворе у коня моего привязан. Ты не хочешь ли поглядеть на него?
Повскакали тут с мест князь с княгинею и все богатыри, поспешили за Ильей на княжеский двор. Подбежали к Бурушке-Косматушке.
А разбойник висит у стремени, травяным мешком висит, по рукам-ногам ремнями связан. Левым глазом он глядит на Киев и на князя Владимира.
Говорит ему князь Владимир:
- Ну-ка засвищи по-соловьиному, зарычи по-звериному!
Не глядит на него Соловей-разбойник, не слушает:
- Не ты меня с бою брал, не тебе мне приказывать.
Просит тогда Владимир-князь Илью Муромца:
- Прикажи ты ему, Илья Иванович.
- Хорошо, только ты на меня, князь, не гневайся, а закрою я тебя с княгинею полами моего кафтана крестьянского, а то как бы беды не было. А ты, Соловей Рахманович, делай, что тебе приказано.
- Не могу я свистать, у меня во рту запеклось.
- Дайте Соловью чару сладкого вина в полтора ведра, да другую пива горького, да третью меду хмельного, закусить дайте калачом крупичатым, тогда он засвищет, потешит нас...
Напоили Соловья, накормили, приготовился Соловей свистать.
- Ты смотри, Соловей, - говорит Илья, - ты не смей свистать во весь голос, а свистни ты полусвистом, зарычи полурыком, а то будет худо тебе.
Не послушал Соловей наказа Ильи Муромца, захотел он разорить Киев-город, захотел убить князя с княгинею, всех русских богатырей. Засвистал он во весь соловьиный свист, заревел во всю мочь, зашипел во весь змеиный шип.
Что тут сделалось!
Маковки на теремах покривились, крылечки от стен отвалились, стекла в горницах полопались, разбежались кони из конюшен, все богатыри на землю упали, на четвереньках по двору расползлись. Сам князь Владимир еле живой стоит, шатается, у Ильи под кафтаном прячется.
Рассердился Илья на разбойника:
- Я велел тебе князя с княгиней потешить, а ты сколько бед натворил. Ну, теперь я с тобой за все рассчитаюсь. Полно тебе слезить отцов-матерей, полно вдовить молодушек, сиротить детей, полно разбойничать.
Взял Илья саблю острую, отрубил Соловью голову. Тут и конец Соловью настал.
- Спасибо тебе, Илья Муромец, - говорит Владимир-князь. - Оставайся в моей дружине, будешь старшим богатырем, над другими богатырями начальником. И живи ты у нас в Киеве, век живи, отныне и до смерти.
177: Гости
