В старопрежние годы худо народу жилось, а крепостные крестьяне и вовсе беду бедовали.
В нашем краю бар много было. И все они в разор мужиков разоряли.
А помещик Саврасов лютовал пуще всех: семь дней в неделю от зари до зари на барщине мучил; самолично батожьем бил всех без разбору и довел людей до того - хоть в петлю полезай.
Прослышал про того барина Тришка Сибиряк, вольный человек.
"Надо, - думает, - хорошенько его проучить".
И написал Саврасову письмо:
"Совсем ты, барин, мужиков своих обездолил, всех довел до нищенской сумы. А коли ты виноват, тебе и в ответе быть. И вот честью тебя прошу: вознагради за все твои обиды мужиков, выдай на каждый двор по пятидесяти рублей".
Барин прочитал Тришкину грамотку, стал доискиваться, кто подметное письмо принес, совсем озверел.
Тришка написал другое письмо:
"Ты меня не послушался, не хотел дать по пятидесяти рублей на двор, дай по сто, это тебе наука. А мужиков трогать не смей. Станешь лютовать - с живого кожу спущу, так и знай. Жду три дня".
Барин письмо прочитал и никому ни слова: денег жаль, а мужиков не трогает, боится.
Пока думал да гадал, как быть, прошло три дня. На четвертый - третье письмо от Тришки получил:
"Честью тебя, барин, просил помочь мужикам тысячью, ты не помог, просил помочь двумя, ты моим словам не внял. Теперь не прогневайся, жди меня, Тришку, в гости".
Получил барин третье письмо, встревожился. Всех здоровых мужиков в усадьбу собрал, всем ружья раздал и в город послал нарочного.
Приготовился барин к встрече непрошенного гостя: сутки кругом на барском дворе все с ружьями топчутся, к дому не приступишься.
Прошло дня три. В обеденную пору солдаты с офицером пришли.
- Зачем пожаловали? - спрашивает Саврасов у офицера.
- Так и так, - говорит офицер. - Прослышали, что сегодня к вам Тришка Сибиряк приедет, вот меня с командой и прислали сюда на подмогу.
- Очень рад, спасибо, - барин говорит, - хоть у меня и своего народу довольно. Ну, чем больше охрана, тем лучше. Милости прошу ко мне в горницу перекусить с дорога, а солдатам я велю сюда вынести угощенье.
Барин с офицером сидят, угощаются, беседуют. Офицер обходительный, веселый. Рассказывает про войну, где он воевал, когда да как, а сам речистый, так и сыплет, так и сыплет, видно бывалый человек, ученый.
Помещик совсем повеселел:
- Уж как я вашему благородию благодарен, так благодарен, что и сказать нельзя! С вами никакой Тришка не страшен, нисколько теперь не боюсь!
- Уж коли вы, барин, не боитесь Тришки, так мне и подавно его бояться нечего, потому, как я и есть тот самый Тришка Сибиряк...
Барин так и обомлел, рот раскрыл, глазами хлопает, слова сказать не может.
А Тришка пистолет из кармана вынул и говорит:
- Просил у тебя тысячу, не для себя, а для твоих же мужиков, - ты не дал; наказал тебя: велел двумя тысячами поплатиться; не захотел ты с двумя тысячами расстаться. Теперь раскошеливайся: давай двадцать тысяч. Половину мужикам отдам, а другую нам с ребятами за хлопоты, за то, что учим тебя, дурака, уму-разуму.
Барин красный, как рак вареный, сидит, потом обливается.
- Полно глазами-то хлопать, подавай деньги, некогда мне с тобой канителиться!
- Деньги у меня, - барин лепечет, - в спальне, побудь, я схожу.
- Ох, забавный барин, хитер, подрастешь - плут будешь!
- Да я, право... я ничего, - бормочет Саврасов.
- Ладно, ладно, ступай, а я следом за тобой, да знай: мигнешь, кивнешь либо пикнешь, сразу пулю в голову получишь, столько и жив бывал!
Прошли, как ни в чем не бывало, тихо, спокойно через сени, мимо слуг в спальню. Тришка дверь на запор:
- Отсчитывай денежки!
У барина руки трясутся, шкатулку открыть не может.
- Дай, пособлю! - Тришка говорит, и отпер шкатулку.
Отдал барин двадцать тысяч.
- Видишь, - Тришка говорит, - я не в тебя, свое слово держу: дал слово быть у тебя в гостях, - был; посулился тебя проучить, - проучил и за науку беру с тебя двадцать тысяч, коли не хотел ты с тысячей расстаться. А теперь проводи нас три версты от деревни, там и распрощаемся.
Барин самолично Тришку с товарищами провожал три версты. Тут Тришка высек Саврасова и говорит:
- Смотри, мужиков не обижай, а обидишь, - пеняй на себя! Коли другой раз вынудишь в гости придти, не быть тебе живому.
С тех пор барин Саврасов шелковый стал.
Крепко боялись Тришку Сибиряка помещики.
Как-то раз был такой случай.
Везет мужик барскую поклажу. Воз тяжелый, а лошаденка лядащая - тыр, тыр - ни с места, хоть сам запрягайся. А сзади сам барин шестериком катит, нагнал мужика.
- Стой! - кучеру кричит. - А ты чего стоишь, не везешь мое добро, - накинулся на мужика, - на конюшню захотел?
В ту самую пору как из-под земли вырос человек в сером кафтане, шапку снял, поклонился барину:
- Окажи милость, батюшка, подари ты бедному мужику свою левую пристяжную.
- Как ты смеешь, холоп, со мной разговаривать! - барин закричал. - Да знаешь ли, что я с тобой сделаю! Говори, кто ты такой?
- Я человек небольшой, может, твоя милость и не знает, Тришкой Сибиряком прозываюсь.
Тут барина будто подменил кто, куда вся спесь девалась, ласковый стал, прямо стелется:
- А, как же, как же, много слыхал о тебе, Триша! Ну, что же, пусть мужичок возьмет любую пристяжную, после вернет, а я и пятериком как-нибудь доеду.
- Нет, уж, сударь, подари мужику лошадку, ты себе и еще купишь, а то и пятериком станешь ездить, ведь не с возом!
- Изволь, изволь, - заторопился барин, - для тебя, Триша, я со всем удовольствием могу и подарить навовсе, пусть мужичок ездит!
- Вот, вот, - Тришка говорит, - ну, а коли услышу, что ты лошадь отберешь, либо чем обидишь мужика, милости от меня не жди, проучу так, что внуки запомнят. Мою повадку, чай, сам знаешь?
- Нет, нет, - барин говорит, - пусть берет левую пристяжную, мне она без пользы!
Мужик пристяжную припряг к своему возу и потом сколько годов вспоминал, как Тришка Сибиряк барской лошадью его наградил.
Много чего про него рассказывают. Простого народа никогда не обижал Тришка Сибиряк, а чем мог, всегда помогал. Ну, а лихим барам иной раз под коленками и поджилки подрезывал, "чтоб не очень, говорит, прытко бегали".
158: Гости
