Жили старик со старухой. И были у них три дочери. Три дочери, три умницы-разумницы, три красавицы - ни в сказке сказать, ни пером описать.
Вот раз ехал старик с дровами из лесу. А ночь была темная. Лошадь идет-спотыкается, о пни-колоды ушибается. Брела, брела, да и стала совсем. Старик и так и сяк да выходит никак - надо в лесу ночевать.
- Эх, - говорит старик, - кабы светлый Месяц выглянул я бы ему старшую дочку отдал!
Только сказал, а Месяц Месяцович выглянул, все кругом осветил Поехал старик быстро, домой доехал хорошо.
Вот старшая дочка оделась, принарядилась, на крылечко вышла - ее Месяц Месяцович к себе и взял.
Долго ли, коротко ли, белой зимой, снегами голубыми ехал старик с ярмарки. Одежонка на нем худая - зипунишко да лаптишки, шапка рваная. Замерз, продрог, зубы стучат, кости хрустят.
- Эх, - говорит, - кабы Солнышко выглянуло, я бы ему среднюю дочку отдал!
Только сказал, а Солнце и выглянуло. Отогрело старика, растопило снега. Поехал старик быстро, домой доехал хорошо.
Вот средняя дочка оделась, принарядилась, на крылечко вышла - ее Солнышко в свои хоромы и забрало.
Долго ли, коротко ли, теплым летом поехал старик рыбу удить. Наловил рыбы полную лодку: и язя, и карася, и ершика. Только хотел домой возвращаться, а ветер и стих. Вот парусок-то и повис, ровно тряпка.
Сидит старик в лодке, горюет: рыбы полно, а есть нечего; вода кругом, а пить нечего.
- Эх, - говорит, - кабы Ветер-ветерок да подул в мой парусок, я бы ему младшую дочку отдал!
Только сказал, а Ветер-ветерок как задует! Затрепал парусок - доволок старика до бережка.
Вот и младшая дочка оделась, принарядилась, на крылечко вышла - ее Ветер-ветерок в свои хоромы и забрал.
Год прошел, старик и говорит:
- А что, старуха, пойду-ка я старшую дочку проведаю. Хорошо ли ей у Месяца век вековать.
- Иди, батюшка, иди да гостинцев снеси.
Напекла баба пирогов да блинов. Взял старик гостинцы и в путь отправился. Идет-бредет, останавливается: к Месяцу ведь не близок путь. Шел, шел, поздно ночью пришел.
Встретила его дочка, обрадовалась. А старик ей:
- Ох-ох-ох, тошнехонько! Долог к тебе путь, доченька. Шел-брел, все косточки притомил.
- Ничего, - дочка говорит, - сейчас пойдешь в парную баньку, косточки распаришь - все пройдет.
- Что ты, что ты, доченька! Ночь на дворе - в бане темно.
- Ничего, батюшка.
Вот повели старика в баню. А Месяц Месяцович в щелку палец просунул - всю баню осветил.
- Светло ли тебе, батюшка?
- Светло, светло, зятюшка.
Попарился старичок, погостил у дочки и домой отправился. Идет-бредет, останавливается: домой ведь не близок путь. Шел, шел, поздно ночью пришел.
- Ну, - говорит, - старуха, топи баню. А то я шел-брел, все косточки притомил.
- Что ты, старик! Ночь на дворе - в бане темно.
- Ничего, - говорит, - светло будет.
Пошла старуха в баню, а старик палец в щель сунул:
- Светло ли тебе, старуха?
- Какое светло, темным-темнехонько!
Да как оступилась бабушка, шайки-кадушки побила, воду пролила, еле жива выскочила. А старик все палец в щели держит.
Вот еще год прошел. Стал старик ко второй дочери собираться.
- Пойду-ка я, старуха, среднюю дочь проведаю. Хорошо ли ей у Солнышка век вековать.
- Иди, батюшка, иди.
Вот старик в путь отправился. Идет-бредет, останавливается: к Солнышку не близок путь. Шел, шел, поздно ночью пришел. Встретила его дочка, обрадовалась. А старик ей:
- Ох-ох-ох! - говорит. - Долог к тебе путь, доченька! Шел-брел, есть захотел.
- Ничего, - говорят, - батюшка. Сейчас блинков испеку.
- Что ты, что ты, доченька! Ночь на дворе - не время печь топить.
- А у нас и печи в избе нет.
Растворила хозяйка тесто. Село Солнышко посреди избы, а жена ему тесто на голову льет да старику блины подает - хорошие, румяные да масленые.
Наелся старик, напился, спать повалился. Наутро домой отправился. Идет-бредет, останавливается: домой-то не близок путь. Шел, шел, поздно ночью пришел.
- Ну, - говорит,-старуха! Шел-брел я, есть захотел. Давай блины печь.
- Что ты, старый, в уме? Ночь на дворе - не время печь затапливать.
- А нам печь в избе и не нужна. Ты знай тесто делай, а печь я буду.
Растворила старуха тесто. Сел старик посреди избы.
- Лей, - говорит, - мне на лысину.
- Да ты что, старик, не болен ли?
- Знай лей! - говорит.
Налила ему старуха на лысину. Что тут было, что тут делалось!..
Три дня старика в бане отмывали, насилу отмыли.
Ну, год прошел. Стал старик к младшей дочке собираться:
- Пойду-ка я, старуха, младшую дочь проведаю. Хорошо ли ей у Ветра век вековать.
- Иди, иди, батюшка.
Пошел старик. Идет-бредет, останавливается, реку широкую обходит. Прямо через реку близок путь, а кругом далеко идти.
Ну, дошел. Дочка и зять обрадовались. Погостил у них старик, попраздновал и домой отправился. А дочка да зять провожать пошли. Вот дошли до реки.
Старик и говорит:
- Я в обход пойду.
А зять ему:
- Зачем в обход? Через речку плыви: здесь ближе будет.
- Да как же плыть? Лодки нету.
- Не горюй, батюшка. Бросай, жена, на воду платок!
Бросила старикова дочка на воду платок. Ветер его надул пузырем. Сел старик, и Ветер его мигом на другую сторону переправил.
- Вот спасибо, зятек Ветерок!
Только старик до дому добрел, не поел, не попил, не присел, говорит:
- Идем, старуха, на море, покатаемся.
Пошли к морю, а лодка течет.
- Вот, - старуха говорит, - и покатались.
- Не горюй, жена. Бросай на море платок!
- Да ты что, в уме? Платок дорогой, шерстью шитый.
- Бросай, говорю, не пропадет!
Бросила старуха платок.
- Прыгай! - говорит старик.
Прыгнула старуха, а старик давай дуть. Дул, дул - а старуха уже в воде по колени. Дул, дул старик - а старуху уж соседи из воды чуть живую вытащили.
С той поры бросил старик по зятьям ходить. Лежит дед на печи, тачает сапоги, ест пироги да сказки сказывает.
143: Гости
