В ту пору дошла до Ивана весть: войска в поход ушли. Выбежал он в чистое поле, в широкое раздолье, свистнул посвистом молодецким, гаркнул голосом богатырским:
- Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед, травой!
На тот крик бежит конь со всеми доспехами богатырскими. У коня изо рта огонь-пламя пышет, из ушей дым столбом валит, из ноздрей искры сыплются; хвост на три сажени расстилается, грива до копыт легла. Иван, коня седлал. Накладывал сперва потники, на потники клал войлоки, на войлоки - седельце казацкое; шелковые подпруги крепко-накрепко затягивал, золотые пряжки застегивал. Все не ради красы-басы*, а ради крепости: как ведь шелк-то не рвется, булат не гнется, а красное золото не ржавеет.
На себя надел доспехи богатырские, вскочил в седло и ударил коня по крутым бедрам. Его добрый конь пошел скакать. Из-под копыт комья земли с печь летят, в следу подземные ключи кипят.
Будто сокол, налетел Иван на Гвидоново войско и увидал в чистом поле могучего богатыря иноземного. Закричал громким голосом, как в трубу заиграл. От того крику молодецкого деревья в лесу зашаталися, вершинами к земле приклонялися.
Засмеялся чужой богатырь:
- Нечего сказать, нашли поединщика! На ладонь кладу, а другой прихлопну - и останется от тебя только грязь да вода.
Ничего Иван в ответ не сказал. Выхватил свою стопудовую палицу и поскакал навстречу бахвалыцику.
Съехались они, будто две горы скатилися. Ударились палицами, и вышиб Иван супротивника из седла. Упал тот на сырую землю да только и жив бывал.
Как увидали Гвидоновы войска, что не стало главного богатыря, кинулись бежать прочь.
А царевич с королевичем да с боярами из-за кустов выскочили, саблями замахали, повили ратников своих в погоню.
Иван коня поворотил, птицей-соколом навстречу летит. Никто его не узнал. Только когда мимо царя проскакал, заметил царь: руки по локоть у молодца золотые, а ноги по колени - серебряные. Крикнул царь:
- Чей ты, добрый молодец, будешь, из каких родов, из каких городов? Как тебя звать-величать и кто тебя на подмогу нам послал?
Ничего Иван царю не ответил, скрылся из глаз. Уехал в чистое поле, расседлал, разнуздал коня, отпустил на волю. Снял с себя доспехи богатырские. Все прибрал, а сам завернулся в воловью шкуру и пошел домой. Залез на печь, спать повалился.
Прошло времени день ли, два ли, воротились царевич да королевич с войсками. Во дворце пошли пиры да веселье - победу празднуют.
Посылает Иван жену:
- Поди, Наталья-царевна, попроси у отца с матерью чару зелена вина да свиной окорок на закуску.
Пошла во дворец Наталья-царевна незваная, непрошеная. Отцу с матерью поклонилась, с гостями поздоровалась:
- Пошлите моему Ивану чару зелена вина да свиной окорок на закуску.
Царь ей говорит:
- Под лежачий камень и вода не течет. Твой муж на войну не ходил, дома на печи пролежал, а теперь пировать захотел?..
Царица просит:
- Ну, царь-государь, ради такого праздника смени гнев на милость.
- Ладно, ладно, - махнул царь рукой, - так и быть, пошлите Ивану, чего после гостей останется.
Наталья-царевна обиделась:
- Пусть уж старшие зятья пьют, гуляют да угощаются. Они на войну ходили и, слышно, из-за кустов Гвидоново войско видали. А нам с мужем блюдолизничать - статочное ли дело!
Повернулась и ушла.
Не успел царь с гостями отпировать, как прискакал гонец:
- Беда, царь-государь! Гвидон с войском опять границу перешел, и с ним - средний брат убитого богатыря. Тот богатырь требует: "Коли не приведет царь того молодца, кто моего брата убил, все царство разорим, не оставим никого в живых".
Царю от той вести кусок поперек горла стал, руки-ноги дрожат. А хмельные зятья - царевич да королевич - кричат, бахвалятся:
- Мы тебе, родитель богоданный, в беде - верная помога, на нас надейся!
Войско собрали, коней оседлали, пошли в поход.
Царь от страху занемог, лежит, стонет.
Встретились царские полки с неприятелем. Гвидонов богатырь с несметной силой напал, и начался кровавый бой. Бьются ратники с чужеземными полчищами, один - с десятью, а двое - с тысячей.
Царские зятья как увидали великана-богатыря да несметное войско, и весь у них боевой пыл пропал. За боярские спины хоронятся, а бояре - за кусты, за кусты, прочь подальше пятятся.
222: Гости
