В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иван-царевич. У него было три сестры: одна Марья-царевна, другая Ольга-царевна, третья Анна-царевна.

     Отец и мать у них померли. Умирая, они сыну наказывали:
     "Кто первый за твоих сестер станет свататься, за того и отдавай - при себе не держи долго".
     Царевич похоронил родителей и с горя пошел с сестрами во зеленый сад погулять.
     Вдруг находит на небо туча черная, встает гроза страшная.
     - Пойдемте, сестрицы, домой, - говорит Иван-царевич.
     Только пришли во дворец - как грянул гром, раздвоился потолок, и влетел к ним в горницу ясен сокол. Ударился сокол об пол, сделался добрым молодцем и говорит:
     - Здравствуй, Иван-царевич, прежде я ходил гостем, а теперь, пришел сватом; хочу у тебя сестрицу Марью-царевну посватать.
     - Коли люб ты сестрице, я ее не держу - пусть идет!
     Марья-царевна согласилась. Сокол женился и унес ее в свое царство.
     Дни идут за днями, часы бегут за часами - целого года как не бывало. Пошел Иван-царевич с двумя сестрами во зеленый сад погулять. Опять встает туча с вихрем, с молнией.
     - Пойдемте, сестрицы, домой, - говорит царевич.
     Только пришли во дворец - как ударил гром, распалась крыша, раздвоился потолок, и влетел орел. Ударился орел об пол и сделался добрым молодцем.
     - Здравствуй, Иван-царевич, прежде я гостем ездил, а теперь пришел сватом.
     И посватал Ольгу-царевну. Отвечает Иван-царевич:
     - Если ты люб Ольге-царевне, то пусть за тебя идет; я с нее воли не снимаю.
     Ольга-царевна согласилась и вышла за орла замуж. Орел подхватил ее и унес в свое царство.
     Прошел еще один год. Говорит Иван-царевич своей младшей сестрице:
     - Пойдем, во зеленом саду погуляем.
     Погуляли немножко, опять встает туча с вихрем, с молнией.
     - Вернемся, сестрица, домой!
     Вернулись домой, не успели сесть - как ударил гром, раздвоился потолок, и влетел ворон. Ударился ворон об пол и сделался добрым-молодцем. Прежние были хороши собой, а этот еще лучше.
     - Ну, Иван-царевич, прежде я гостем ходил, а теперь пришел сватом, отдай за меня Анну-царевну.
     - Я с Сестрицы воли не снимаю; коли ты полюбился ей, пусть идет за тебя.
     Вышла за ворона Анна-царевна, и унес он ее в свое государство. Остался Иван-царевич один. Целый год жил без сестер, и сделалось ему скучно.
     - Пойду, - говорит, - искать сестриц.
     Собрался в дорогу, шел-шел и видит - лежит в поле рать-сила побитая. Спрашивает Иван-царевич:
     - Коли есть тут жив человек - отзовись, кто побил это войско великое?
     Отозвался ему жив человек:
     - Все это войско великое побила Марья Моревна, прекрасная королевна.
     Пустился Иван-царевич дальше, наезжал на шатры белые, выходила! к нему навстречу Марья Моревна, прекрасная королевна.
     - Здравствуй, царевич, куда тебя бог несет - по воле аль по неволе?
     Отвечает ей Иван-царевич:
     - Добрые молодцы по неволе не ездят.
     - Ну, коли дело не к спеху, погости у меня в шатрах.
     Иван-царевич тому и рад; две ночи в шатрах ночевал. Полюбился Марье Моревне и женился на ней.
     Марья Моревна, прекрасная королевна, взяла его с собой в свое государство; пожили они вместе сколько-то времени, и вздумалось королевне на войну собираться. Покидает она на Ивана-царевича все хозяйство и приказывает:
     - Везде ходи, за всем присматривай, только в этот чулан не заглядывай.
     Он не вытерпел; как только Марья Моревна уехала, тотчас брооился в чулан, отворил дверь, глянул - а там висит Кащей Бессмертный, на двенадцати цепях прикован.
     Просит Кашей у Ивана-царевича:
     - Сжалься надо мной, дай мне напиться, десять лет я здесь мучаюсь, не ел, не пил - совсем в горле пересохло.
     Царевич подал ему целое ведро воды; он выпил и еще запросил:
     - Мне одним ведром не залить жажды, дай еще.
     Царевич подал другое ведро. Кащей выпил и запросил третье, а как выпил третье ведро - взял свою прежнюю силу, тряхнул цепями и сразу все двенадцать порвал.
     - Спасибо, Иван-царевич,-сказал Кащей Бессмертный, - теперь тебе никогда не видать Марьи Моревны, как ушей своих.
     И страшным вихрем вылетел в окно, нагнал на дороге Марью Моревну, прекрасную королевну, подхватил ее и унес к себе.

     А Иван-царевич горько-горько заплакал, снарядился и пошел в путь-дорогу:
     "Что ни будет, а разыщу Марью Моревну!"
     Идет день, идет другой, на рассвете третьего видит чудесный дворец. У дворца дуб стоит, на дубу ясен сокол сидит. Слетел сокол с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:
     - А, шурин мой любезный!
     Выбежала Марья-царевна, встретила Ивана-царевича радостно, стала про его здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать. Погостил у них царевич три дня и говорит:
     - Не могу у вас гостить долго; я иду искать жену мою Марью Моревну, прекрасную королевну.
     - Трудно тебе сыскать ее, - отвечает сокол. - Оставь здесь на всякий случай свою серебряную ложку: будем на нее смотреть, про тебя вспоминать.
     Иван-царевич оставил у сокола свою серебряную ложку и пошел в дорогу.
     Шел он день, шел другой, на рассвете третьего видит дворец еще лучше первого; возле дворца дуб стоит, на дубу орел сидит.
     Слетел орел с дерева, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:
     - Вставай, Ольга-царевна, милый наш братец идет!
     Ольга-царевна тотчас прибежала, стала его целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать. Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:
     - Дольше гостить м"е некогда; я иду искать жену мою Марью Моревну, прекрасную королевну.
     Отвечает орел:
     - Трудно тебе сыскать ее; оставь у нас серебряную вилку: будем на нее смотреть, тебя вспоминать.
     Он оставил серебряную вилку и пошел в дорогу.
     День шел, другой шел, на рассвете третьего видит дворец лучше первых двух; возле дворца дуб стоит, на дубу ворон сидит.
     Слетел ворон с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:
     - Анна-царевна, поскорей выходи, наш братец идет!
     Выбежала Анна-царевна, встретила его радостно, стала целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать.
     Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:
     - Прощайте, пойду жену искать, Марью Моревну, прекрасную королевну.
     Отвечает ворон:
     - Трудно тебе сысксать ее; оставь-ка у нас серебряную табакерку: будем на нее смотреть, тебя вспоминать.
     Царевич отдал ему серебряную табакерку, попрощался и пошел в дорогу.
     День шел, другой шел, а на третий добрался до Марьи Моревны. Увидала она своего милого, бросилась к нему на шею, залилась слезами и промолвила:
     - Ах, Иван-царевич, зачем ты меня не послушался - посмотрел в чулан и выпустил Кащея Бессмертного.
     - Прости, Марья Моревна, не вспоминай старого, лучше поедем со мной, пока не видать Кащея Бессмертного; авось не догонит.
     Собрались и уехали. А Кащей на охоте был; к вечеру он домой ворочается, под ним добрый конь спотыкается.
     - Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?
     Отвечает конь:
     - Иван-царевич приходил, Марью Моревну увез.
     - А можно ли их догнать?
     - Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать ее, смолотить, в муку обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть, да тогда в догонь ехать - и то поспеем.
     Кашей поскакал, догнал Ивана-царевича.
     - Ну, - говорит, - первый раз тебя прощаю за твою доброту, что водой меня напоил; и в другой раз .прощу, а в третий берегись - на куски изрублю.
     Отнял у него Марью Моревну и увез; а Иван-царевич сел на камень и заплакал.
     Поплакал-поплакал и опять воротился назад за Марьей Моревною. Кащея Бессмертного дома не случилось.
     - Поедем, Марья Моревна.
     - Ах, Иван-царевич, он нас догонит.
     - Пускай догонит; мы хоть часок-другой проведем вместе!
     Собрались и уехали.
     Кашей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.
     - Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?
     - Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.
     - А можно ли догнать их?
     - Можно ячменю насеять, подождать, пока он вырастет, сжать, смолотить, пива наварить, допьяну напиться, до отвалу выспаться, да тогда в догонь ехать - и то поспеем.

     Кашей поскакал, догнал Ивана-царевича.
     - Ведь я ж говорил, что тебе не видать Марьи Моревны, как ушей своих.
     Отнял ее и увез к себе.
     Остался Иван-царевич один, поплакал-поплакал и опять воротился за Марьей Моревной; на ту пору Кащея дома не случилось.
     - Поедем, Марья Моревна.
     - Ах, Иван-царевич, ведь он догонит, тебя в куски изрубит!
     - Пускай изрубит, я без тебя жить не могу!
     Собрались и поехали. Кашей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.
     - Что ты спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?
     - Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.
     Кашей поскакал, догнал Ивана-царевича, изрубил его в мелкие куски и поклал в смоляную бочку; взял эту бочку, скрепил железными обручами и бросил в синее море, а Марью Моревну к себе увез. В то самое время у зятьев Ивана-царевича серебро почернело.
     - Ах, - говорят они, - видно, беда приключилась!
     Орел бросился на сине море, схватил и вытащил бочку на берег.
     Сокол полетел за живою водою, а ворон за мертвою.
     Слетелись все трое в одно место, разрубили бочку, вынули куски* Ивана-царевича, перемыли и склали как надобно.
     Ворон брызнул мертвой водою - тело срослось, соединилось. Сокол брызнул живой водою - Иван-царевич вздрогнул, встал и говорит:
     - Ах, как я долго спал!
     - Еще бы дольше проспал, если б не мы, - отвечали зятья. - Пойдем теперь к нам в гости.
     - Нет, братцы, я пойду искать Марью Моревну.
     Приходит к ней и просит:
     - Разузнай у Кащея Бессмертного, где он достал себе такого доброго коня.
     Вот Марья Моревна улучила добрую минуту и стала Кащея выспрашивать. Кашей сказал:
     - За тридевять земель, в тридесятом царстве, за огненной рекою живет баба-яга. У ней есть такая кобылица, на которой она каждый день вокруг света облетает. Много у нее и других славных кобылиц. Я у нее три дня пастухом был, ни одной кобылицы не упустил, и за то баба-яга дала мне одного жеребеночка.
     - Как же ты через огненную реку переправился?
     - А у меня есть такой платок - как махну в правую сторону три раза, сделается высокий-высокий мост, и огонь его не достанет.
     Марья Моревна выслушала, пересказала все Ивану-царевичу.
     И платок унесла да ему отдала.
     Иван-царевич переправился через огненную реку и пошел к бабе-яге. Долго шел он не пивши, не евши. Попалась ему навстречу заморская птица с малыми детками. Иван-царевич говорит:
     - Съем-ка я одного цыпленочка.
     - Не ешь, Иван-царевич, - просит заморская птица, - в некоторое время я пригожусь тебе.
     Пошел он дальше; видит в лесу улей пчел.
     - Возьму-ка я, - говорит, - сколько-нибудь медку.
     Пчелиная матка отзывается:
     - Не тронь моего меду, Иван-царевич, в некоторое время я тебе пригожусь.
     Он не тронул и пошел дальше; попадается ему навстречу львица со львенком.
     - Съем я хоть этого львенка; есть так хочется, ажио тошно стало.
     - Не тронь, Иван-царевич, - просит львица, - в некоторое время я тебе пригожусь.
     - Хорошо, пусть будет по-твоему!
     Побрел голодный. Шел-шел - стоит дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по человечьей голове, только один незанятый.
     - Здравствуй, бабушка!
     - Здравствуй, Иван-царевич! Почто пришел - по своей доброй воле аль по нужде?
- Пришел заслужить у тебя богатырского коня.
     - Изволь, царевич, у меня ведь не год служить, а всего-то три дня. Если упасешь моих кобылиц - дам тебе богатырского коня, а если нет, то не гневайся - торчать голове на последнем шесте.
     Иван-царевич согласился. Баба-яга его накормила-напоила и велела за дело приниматься.
     Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты и все врозь по лугам разбежались; не успел царевич глазами вскинуть, как они совсем пропали.

     Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул.
     Солнышко уж на закате, прилетела заморская птица и будит его:
     - Вставай, Иван-царевич, кобылицы теперь дома.
     Царевич встал, домой пошел. А баба-яга и шумит и кричит на своих кобылиц:
     - Зачем вы домой воротились?
     - Как же нам не воротиться, налетели птицы со всего света, чуть нам глаза не выклевали.
     - Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.
     Переспал ночь Иван-царевич; наутро баба-яга ему говорит:
     - Смотри, царевич, если не упасешь кобылиц, если хоть одну потеряешь - быть твоей буйной головушке на шесте.
     Погнал он кобылиц в поле; они тотчас задрали хвосты и разбежались по дремучим лесам. Опять сел царевич на камень, плакал-плакал, да и уснул. Солнышко село за лес. Прибежала львица:
     - Вставай, Иван-царевич, кобылицы все собраны.
     Иван-царевич встал и пошел домой. Баба-яга пуще прежнего и шумит и кричит на своих кобылиц:
     - Зачем домой воротились?
     - Как же нам было не воротиться? Набежали лютые звери со всего света, чуть нас совсем не разорвали.
     - Ну, вы завтра забегите в сине море.
     Опять переспал ночь Иван-царевич; наутро посылает его баба-яга кобылиц пасти:
     - Если не упасешь - быть твоей буйной головушке на шесте.
     Он погнал кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты, скрылись с глаз и забежали в сине море; стоят в воде по шею. Иван-царевич сел на камень, заплакал и уснул. Солнышко за лес село, прилетела пчелка и говорит:
     - Вставай, царевич, кобылицы все собраны; да как воротишься домой, бабе-яге на глаза не показывайся, поди в конюшню и спрячься за яслями. Там есть паршивый жеребенок - в навозе валяется; ты возьми его и в глухую полночь уходи из дому.
     Иван-царевич встал, пробрался в конюшню и улегся за яслями. Баба-яга и шумит и кричит на своих кобылиц:
     - Зачем воротились?
     - Как же нам было не воротиться? Налетело пчел видимо-невидимо со всего света, и давай нас со всех сторон жалить до крови.
     Баба-яга заснула, а в самую полночь Иван-царевич взял у нее паршивого жеребенка, оседлал его, сел и поскакал к огненной реке. Доехал до той реки, махнул три раза платком в правую сторону - и вдруг, откуда ни возьмись, повис через реку высокий, славный мост.
     Царевич переехал по мосту и махнул платком на левую сторону только два раза - остался через реку мост тоненький-тоненький.
     Поутру пробудилась баба-яга - паршивого жеребенка видом не видать. Бросилась в погоню. Во весь дух на железной ступе скачет, пестом погоняет, помелом след заметает.
     Прискакала к огненной реке, взглянула и думает:
     "Хорош мост!"
     Поехала по мосту, только добралась до середины - мост обломился, и баба-яга в реку свалилась; тут ей и лютая смерть приключилась.
     Иван-царевич откормил жеребенка в зеленых лугах, стал из него чудный конь.
     Приезжает царевич к Марье Моревне. Она выбежала, бросилась к нему на шею.
     - Как тебе удалось от смерти избавиться?
     - Так и так, - говорит, - поедем со мной.
     - Боюсь, Иван-царевич, если Кашей догонит, быть тебе опять изрублену!
     - Нет, не догонит! Теперь у меня славный богатырский конь, словно птица летит.
     Сели они на коня и поехали.
     Кашей Бессмертный домой ворочается, под ним конь спотыкается.
     - Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?
     - Иван-царевич приезжал, Марью Моревну увез.
     - А можно ли их догнать?
     - Не знаю, теперь у Ивана-царевича конь богатырский, лучше меня.
     - Нет, не утерплю, - говорит Кашей Бессмертный, - поеду в погоню!
     Долго ли коротко ли - нагнал он Ивана-царевича, соскочил наземь и хотел было сечь его острой саблей; в те поры конь Ивана-царевича ударил со всего размаху копытом Кащея Бессмертного и размозжил ему голову, а царевич доконал его палицей.
     После того накидал царевич груду дров, развел огонь, спалил Кащея Бессмертного на костре и самый пепел его пустил по ветру.
     Марья Моревна села на Кащеева коня, а Иван-царевич на своего, я поехали они в гости сперва к ворону, потом к орлу, а там и к соколу. Куда ни приедут, всюду встречают их с радостью.
     - Ах, Иван-царевич, а уж мы не чаяли тебя видеть. Ну, да недаром же ты хлопотал: такой красавицы, как Марья Моревна, во всем свете поискать - другой не найти!
     Погостили они, попировали и поехали в свое царство. Приехали и стали себе жить-поживать, добра наживать да медок попивать.