Дело было весною. Вынесли бабы холсты белить.

     - Ну, - говорят, - теперь надо смотреть да смотреть, как бы кто холстов не украл!
     - У меня все будет цело! - стала похваляться одна старушка. - Кто к моим холстам только руку протянет, тот с места не встанет!
     Похвальные речи завсегда гнилы; старуха-то выдавала себя за колдунью, а какая колдунья!
     Вот разостлала она по полю холсты и уселась сторожить. Проходили мимо двое солдат и вздумали поживиться чужим добром.
     - Слушай, товарищ! - говорит один. - Ты залезь в кусты, да смотри не зевай, а я пойду, стану с бабой лясы точить.
     Сказано - сделано.
     Подошел солдат к старухе:
     - Здравствуй, бабушка!
     - Здорово, батюшка! Куда тебя господь несет?
     - Иду к начальству за тем, за сем, больше незачем.
     - И-и, родимый, служба-то ваша куда мудрена!
     - А я, бабушка, к тебе с запросом: вижу, ты - человек бывалый! Разреши-ка наш солдатский спор. Товарищи мои говорят, что в вашей стороне совсем не так звонят, как у нас; а я говорю, что все равно.
     - Вестимо, все равно; небось и у вас колокола-то медные!
     - То-то! Прозвони-ка, бабушка, по-вашему.
     - По-нашему: тинь-тинь-тинь! дон-дон! тинь-тинь-тинь! дон-дон!
     - Не много разницы! А у нас, бабушка, звонят пореже.
     Солдат махнул товарищу рукою и зазвонил:
     - Тини-тини, потягивай, тини-тини, потягивай!
     Старуха и рот разинула; пока она слушала, другой солдат стянул холст - и был таков!
     - Ну, служивый, - говорит старуха, а сама так и заливается со смеху, - звоны-то ваши куда чудны! Досыта насмеешься!
     - А вот ужо - еще не так посмеешься! Прощай, бабушка!
     - С богом, родимый!
     Вечером стали бабы холсты считать: у старухи нет одного.
     Правду сказал солдат.